В Кремле не воспримут тактику Зеленского с изменением Конституции – Владимир Фесенко

Президент Владимир Зеленский внес в Верховную Раду как неотложный законопроект о децентрализации, который, по словам министра иностранных дел Вадима Пристайко, направлен на реализацию «минских соглашений». Документ требует внесения изменений в Конституцию, и, следовательно, для его утверждения необходимо собрать не менее трехсот голосов «за». Найдутся ли они, а если нет, означает ли это, что договоренности, достигнутые в Париже во время нормандского саммита, будут «заморожены», - поинтересовалась Lenta.UA у известного политолога, руководителя центра прикладных политических исследований «Пента» Владимира Фесенко.

- На днях президент Зеленский внес в парламент как неотложный законопроект о децентрализации, требующий внесения изменений в Основной закон. Министр иностранных дел Пристайко заявил, что  одна из его ключевых миссий — реализация «минских соглашений». Можно ли допускать, что речь идет о закреплении на конституционном уровне особого статуса Донбасса или у Банковой попытаются найти некие обходные пути?

Підписуйтеcь на наш Telegram-канал Lenta.UA - ЄДИНІ незалежні новини про події в Україні та світі

- В данном случае я буду апеллировать не к Пристайко, а к Зеленскому, который недавно публично и четко заявил, что вместо закрепления в Конституции статуса ОРДЛО, необходимо закрепить в Конституции реформу децентрализации для всех, а не отдельно взятого региона. Позиция президента состоит в следующем: никакой федерализации, только децентрализация.

В чем состоит принципиальная разница? Федерализация предусматривает фактическую автономию для всех регионов Украины, тогда как децентрализация — это расширение полномочий для местных общин. Это крайне важный нюанс.

Я думаю, через несколько дней появится текст документа и можно будет говорить более конкретно о планах Банковой, но есть информация, что на недавних переговорах в Париже Зеленский однозначно сказал, что он не будет подавать какие-либо законопроекты о закреплении в Конституции особого статуса ОРДЛО, в частности, потому, что это вызовет возмущение и негодование в обществе, что под это не найдется необходимые триста голосов и так далее. Исходя из этого, считаю, что закрепления в Конституции статуса ОРДЛО можно не бояться. Этого не будет.

- Почему же в таком случае так внезапно в повестке дня оказался неотложный законопроект о децентрализации?

- Потому что в «минских договоренностях» говорится о децентрализации. Там выписана формула, позволяющая разные толкования, что, кстати, обе стороны — украинская и российская используют по отношению к минским соглашениям. Там записано, что в Конституции необходимо закрепить децентрализацию, вот Зеленский от этого и отталкивается.

Раньше закон о децентрализации рассматривался в парадигме досрочных местных выборов. Сейчас, судя по всему, эта идея отброшена и есть планы провести очередные местные выборы в конце октября.

Что же касается непосредственно ОРДЛО, то я тут скептик и считаю, что шансов на проведение местных выборов в ОРДЛО одновременно с местными выборами в октябре 2020 года очень мало. Но, как говорят: «Никогда не говори никогда», поэтому тут я дал бы 1-2%, не более. Теоретически выборы в ОРДЛО следующей осенью возможны, практически — крайне маловероятны.

- Непосредственно карту децентрализации, как считаете, оппозиция не будет разыгрывать под видом «красных линий»?

- «Красные линии» при большом желании можно сделать из чего угодно. Для некоторых красная линия — это вообще любые соглашения с Россией. В недавно обнародованном с парламентской трибуны заявлении трех оппозиционных фракций («Батькивщины», «ЕС», «ОПЗЖ», - Ред) речь идет конкретно о федерализации, а не о децентрализации. Тем не менее, очевидно, что будет и критика, и непризнание.

- Как «децентрализационная» тактика Офиса украинского президента может быть воспринята в Кремле?

- Такой подход Зеленского (децентрализация вместо особого статуса для ОРДЛО), подход, на мой взгляд, правильный, не воспринимает и не примет российская сторона. Так что тут мы заходим в глухой угол.

- Настолько глухой, что выхода нет вообще?

- Я пока что не вижу выхода. Переговоры могут продолжаться, нужно будет рассматривать разные варианты, но на то, к чему стремится Путин — особому статусу для двух сепаратистских республик, Зеленский не пойдет. Слава Богу, президент и его команда понимают, что это неприемлемо.

Есть закон об особенном порядке местного самоуправления для ОРДЛО и туда может быть вмонтирована формула Штайнмайера. Такой вариант возможен, но лично я не уверен, что его примет Путин.

Надо понимать, что в общем коммюнике, утвержденном в Париже, прописана довольно абстрактная, гибкая формула, что особенный статус необходимо зафиксировать в украинском законодательстве, а дальше — каждый понимает как хочет. Наши понимают это как принятие закона, российская же сторона и сепаратисты говорят, что речь идет о закреплении в Конституции, принятии закона об амнистии и так далее. Поэтому тут дискуссии будут продолжаться, но я, признаюсь откровенно, совершенно не вижу готовность России к какому-то конструктивному компромиссу в этом вопросе.

- Возможен ли сценарий, когда консенсус будет найден посредством внесения изменений в «тело» минских соглашений? Кстати, во время недавнего саммита «нормандской четверки» Ангела Меркель сказала, что минские соглашения — не каменные и их можно двигать.

- Данное заявление Меркель, безусловно, позитив. А в целом, одним из основных позитивных результатов для Зеленского в Париже стало то, что ему удалось навязать дискуссию о необходимости обновления, внесения изменений в «минские соглашения». Меркель это восприняла и приняла, а вот Путин выступил против. То есть, пока что тут ситуация достаточно сложная и противоречивая. Однако то, что Зеленский поставил этот вопрос, а Меркель это восприняла, считаю, является важным изменением в переговорной повестке дня. Понятно, что теперь это будет обсуждаться, тогда как при Порошенко, к огромному сожалению, об этом речь не шла.

Пока что, как я считаю, шансов на то, что Путин согласится менять «минские соглашения» фактически нет, но теоретически это возможно. Посмотрим, как все будет развиваться в дальнейшем.

- Существует реальная угроза дальнейшего «замораживания» ситуации или все будет развиваться?

- Для Зеленского позитивным является даже сам факт проведения переговоров в «нормандском формате», потому что три года никаких движений абсолютно не было. С точки зрения мирного процесса, если мы к нему относимся более-менее конструктивно — саммит в Париже — это позитив. Помимо необходимости внесения изменений в «минские соглашения», Зеленский также активно продвигает вопрос о передаче Украине контроля над границей. Это тоже позитив. Здесь не следует ожидать какого-то быстрого результата, а, возможно, его вообще не будет, но очень хорошо, что об этих вопросах начали говорить.

- Может ли каким-то образом дипломатическая «оттепель» отразиться на санкционной политике? Россияне теперь ведь могут говорить, дескать, смотрите, мы идем на переговоры, ищем компромисс и т. д.

- Нет, просто за проведение переговоров санкции с России снимать никто не будет, однако для Путина — это стимул. Например, если будет реальное прекращение огня, компромиссы по границе и динамика установления мира будет ускоряться, я не исключаю, что Европейский союз может пойти на уменьшение санкций. Но пока что санкции привязаны к выполнению «минских соглашений». Нет существенного прогресса? Санкции остаются.

- Вопрос контроля над границей в ближайшем будущем возможно решить?

- Вот тут как раз и стоит вспомнить о том, о чем сказала Меркель, что в нынешнем виде «минские соглашения», в которых оговаривается в том числе вопрос границы, вряд ли могут быть выполнены. Их необходимо сделать реалистичными, гибкими и живыми. Это в 2016 году пытались сделать министры иностранных дел Германии и Франции - Штайнмайер и Эро, которые подготовили проект дорожной карты «минских соглашений». Но потом, когда в конце 2016 года переговоры были прерваны, эта дорожная карта не рассматривалась. Однако она может быть основой, неким проектом для дальнейших действий и поиска компромиссов. Там пункты по безопасности связаны с политическими моментами. Ну, к примеру, прекращение огня, разведение войск вдоль линии размежевания происходит параллельно с полным согласованием условий проведения выборов. Дальше реализуется переходной период по контролю над границей. И вот тут, кстати, были компромиссные идеи. Например, передать на переходной период (начало избирательной кампании) контроль над границей ОБСЕ. Там это все даже технично в деталях было выписано: сколько пунктов необходимо установить, какие технические средства нужны и так далее.

Также есть такая компромиссная идея как план Сайдика. По-разному можно относиться к различным его пунктам, но он есть и вполне может рассматриваться в качестве компромисса для этой самой модернизации «минских соглашений».

План Сайдика и некоторые другие идеи касаются также и привлечения миссии миротворцев. В частности, речь идет о переходной международной администрации. Словом, в любом случае варианты есть, было бы желание. Пока что такого желания у Путина нет и это главная преграда на дальнейшем пути мирного процесса.

- Может ли эта главная преграда послужить толчком для практической реализации так называемого плана «стена», о котором говорили на Банковой?

- Может. Стена, разумеется, не в буквальном смысле, а в фигуральном. Знаете, немногие понимают стиль Зеленского, особенности его действий и отношения к важным политическим решениям. Зеленский очень ответственно относится к своим публичным заявлениям, даже если они вызывают сопротивление, критикуются и являются непопулярными. Он сказал о границе и необходимости обновления «минских соглашений» - он к этому идет. Да, будет искать компромиссы, но отказываться не будет.

Кстати, он сказал, что дает и себе, и команде год на ощутимое продвижение в переговорах. Поэтому, я думаю, если осенью следующего года прогресса по переговорам, касающимся урегулирования ситуации на Донбассе не будет, будет «план Б». Мое предположение: если будет «план Б», это может, в частности, означать отказ от продления действия закона об особом статусе Донбасса. Также, допускаю, что при таком развитии ситуации, может быть изменено отношение и к «минским соглашениям». Может быть взята пауза. Но тут нужно действовать очень осторожно, согласовывать нашу позицию с нашими партнерами по переговорам, потому что неправильно было бы действовать в одностороннем порядке.

- Как Россия может отреагировать на «план Б»?

- Да, этот план в некоторой степени провокационный, но хотел бы напомнить, что другая сторона, вопреки «минским соглашениям», провела дважды выборы руководящих органов в ОРДЛО. А российские паспорта на Донбассе? Это тоже вопреки минским соглашениям. Так что, «план Б» - это тактика. Безусловно, риски есть. На мой взгляд, на данный момент существует определенный военный паритет в зоне конфликта. Угроза эскалации есть, но она ограничена.

Если мы будем действовать взвешено, в постоянном контакте с европейскими партнерами, а также США, риски будут минимальными.

Наталия Ромашова

Читайте также: Зеленский внес в Раду законопроект об изменении Конституции