Счетчик для Зеленского включится с 1 сентября – Сергей Гайдай о первых 100 дней президента

Сегодня Владимир Зеленский отмечает первый президентский «юбилей» - 100 дней на посту главы государства. Считается, что именно с этого момента можно делать первые промежуточные выводы по поводу деятельности нового человека во власти.

О том, стоит ли делать умозаключения из первых ста дней президентства, Lenta.UA пообщалась с известным политтехнологом, политическим экспертом Сергеем Гайдаем. 

Підписуйтеcь на наш Telegram-канал Lenta.UA - ЄДИНІ незалежні новини про події в Україні та світі

- Реально ли сделать серьезные ощутимые в обществе шаги на посту президента за сто дней правления или планка ожиданий все-таки несколько завышена?

- Реально, почему нет? Вспомнил, как в 2013 году Порошенко, выступая с докладом в формате TEDx, сказал о том, что мешает сегодня превратить Украину из страны лузера в страну цивилизованную — это отсутствие перемен, реформ. Но не это была главная мысль его доклада. Ключевое: перемены делаются быстро, а если они не делаются быстро, то они не делаются никогда. И в этом Порошенко был прав.

Когда Саакашвили позже спрашивали, дескать, когда начались перемены после вашего прихода к власти, он ответил: «В течении одного месяца мы посадили огромное количество коррупционеров, за несколько месяцев было заменено руководство силовых органов. Переменам мешает лишь одно — отсутствие политической воли».

Другое дело со ста днями президента Зеленского. У него, я считаю, по большому счету, счетчик еще не начал работать, поскольку он вместо этих ста дней затеял выборы. И я думаю, что психологически для большинства украинцев эти сто дней начнутся первого сентября, когда все вернутся из отпусков, когда заработает Верховная Рада и когда не будет ни единой отговорки – а что же мешает нынешнему президенту делать самые радикальные реформы?

Тем более, за всю историю Украины именно у Зеленского самые большие возможности: общественная поддержка в районе 73 процентов, огромная фракция, которая сформирует абсолютно его правительство.

- Если за точку отсчета брать первое сентября, то когда можно будет «пощупать» первые плоды деятельности Зеленского?

- Я думаю, что реальные итоги все будут подводить после речи президента на Новый год. И общество будет принимать решение: черт побери, в этой стране что-то стало меняться или поменялись только лица и фигуры в парламенте, а система осталась прежней…

- Какой, на ваш взгляд, будет контролирующая тактика общественности — активной или выжидающе-расслабленной?

- Конечно, активной. Да общество уже активно как никогда! Вы же посмотрите, такого активного обсуждения любого чиха президента даже при Порошенко не было, хотя Порошенко жил в условиях активного давления на него со стороны гражданского общества. Другое дело, что Порошенко плевать хотел на это давление: он манипулировал и обманывал, за что в итоге и поплатился.

- Как вы считаете, «Слуга народа» (читай — президент)  лишь имитировала желание объединяться в коалицию, а на самом деле сознательно шла к монобольшинству?

- Этот вопрос нужно задавать Дмитрию Разумкову. А лично я считаю, что можно было попробовать сделать коалицию, получив не просто большинство, а большинство конституционное. 300 голосов – это важно, поскольку один из кардинальных запросов исторического времени — это запрос на изменение Конституции. И речь идет не просто о замене текста – мол, этот плохой, давайте напишем хороший. Нужен полный перезапуск конституционного процесса, потому что тот конституционный процесс, в ходе которого мы получили Конституцию, он страну не «основывал». Что имеется в виду? То, что население в этом не принимало абсолютно никакого участия. Сейчас мы празднуем этот день (День Конституции — Ред), но в принципе, никто из нас не принимал в создании Основного закона никакого участия.

А сегодня можно сделать все по-другому. Потратить на это придется не один год, но в процессе необходимо предложить активным слоям  населения сформулировать то, что по существу должна решать Конституция. То есть, речь идет о  неком общественном договоре, о принципах, согласно которым мы все решили жить. Конституция должна все эти принципы отразить, а потом на большом референдуме мы должны ее принять.

Но с тем, чтобы все это сделать (отменить старую Конституцию и утвердить новую) нужно триста голосов. Шансы были… Если я не ошибаюсь, у «Слуги народа» - 254 голоса. 48 тех, кто мог бы присоединиться к команде Зеленского в парламенте есть.

И тут вопрос стоит следующим образом: хочется больших серьезных государственных перемен или хочется комфорта существования эти пять лет? Если комфорта, то коалиция не нужна — есть большинство, где все свои и все подчиняются. А если хочется запустить серьезный процесс перезапуска страны, это значит, что нужно было добывать триста голосов.

- Вернемся к 100  дням президента Зеленского. Как вы оцениваете то, что он мог делать без согласования с депутатским корпусом, например, его внешнеполитическую деятельность и многие кадровые решения?

- Такие вещи нельзя оценивать «тут и сразу». Их можно оценивать спустя какое-то время, когда приходит результат. Пока же можно сказать, что все истерические и панические крики так называемых «порохоботов» о том, что с приходом Зеленского у нас начнется обвал экономики, Путин нападет и так далее, не подтвердились. Курс не изменился, президент все лучше говорит на украинском языке, работают спичрайтеры и, в общем-то, все декларируют проевропейскую позицию.

Но, опять-таки, пока что это только декларации. Петр Алексеевич тоже все это декларировал, проводя при этом, по моему глубокому убеждению, откровенно антиукраинскую политику. При лозунгах «Геть від Москви!» у нас увеличивался товарооборот с Россией, у нас не были закрыты границы и так далее. Мы не строили боеспособную армию, там коррупция цвела буйным цветом… В общем, декларации были одни, действия совсем иные. Поэтому говорить сегодня о декларациях нынешнего президента – бессмысленно, нужно смотреть на результаты. А результаты будут спустя некоторое время.

- А что касается кадровой политики Зеленского, что можете сказать?      

- Для меня кадровая политика – это когда себя окружают неудобными людьми. Что такое неудобный человек? Это человек, имеющий свои установки, свое виденье концепции, имеющий политическую волю. Я таких людей пока что не вижу. Я вижу стандартную византийскую схему, которая была и при Порошенко: кругом друзья детства, хорошие знакомые и люди, умеющие проявлять лояльность, то есть удобные люди. Вот взять, к примеру Арахамию (Давид Арахамия — избранный нардеп от «Слуги народа», наиболее вероятный лидер фракции СН в парламенте— Ред.). Не так давно он очень сильно проявлял лояльность к Петру Алексеевичу, а сейчас проявляет к Зеленскому.

То есть, я не вижу, чтобы что-то менялось в этом плане. Но тут есть еще проблема: в этой стране очень мало неудобных людей. Возможно, у власти пока что нет механизма их нахождения. Не исключено, что когда удобные провалятся и президент потеряет рейтинг, он активно начнет искать людей неудобных.

- Кто в новоизбранной Раде может считаться реальной, а не декоративной оппозицией к нынешней власти?

- Никто… Что такое оппозиция? Это мировоззренческий «поединок», когда одна политическая сила делает все, чтобы реализовать свое мировоззрения, а другая – свое. А мы что имеем? Все украинские политики имеют одно и тоже мировоззрение, просто рядятся в разные одежды и пытаются охмурить разный электорат. Ну, это не оппозиция… Вот если бы еще был закон об оппозиции, где оппозиции дали бы четкий контроль над властью, тогда другое дело. Как обычно в цивилизованных обществах происходит? Власть что-то реализует, а оппозиция осуществляет контроль и строго следит, чтобы не были ущемлены права. У нас такой системной оппозиции нет. Кто Вакарчук? Оппозиция? Он, похоже, еще не успел даже разобраться в том, что такое политика вообще. Юлия Тимошенко? При всем уважении к ней, но нет. Петр Алексеевич — коррупционер, и у него проблема как бы не попасть под раздачу правоохранительных органов. А Медведчук — токсичная фигура.

Кто может контролировать власть? Только те, кто имеет достаточные силы, возможности и нормальную репутацию. У нас в парламенте таких нет.  

Наталия Ромашова