Самый популярный в мире философ оценил «Игру престолов» с точки зрения политики

У философов нет табели о рангах. Вопрос, кто круче Кант или Платон, не имеет смысла. Но если говорить о популярности, то тут у 70-летнего словенского англоязычного философа Славоя Жижека конкурентов нет – его лекции собирают по всему миру столько же слушателей, сколько концерты рок-звезд, о нем снимают документальные фильмы, пишут статьи и даже книги.

Отчасти своей популярностью Жижек обязан тому. что он использует философские инструменты для анализа явлений, которые вызывают в современном мире наибольший интерес – политических событий и массовой культуры. В своей вчерашней колонке в Independent он объединил эти две темы, проанализировав финал «Игры престолов» с точки зрения политики. И вот к каким выводам пришел.

Підписуйтеcь на наш Telegram-канал Lenta.UA - ЄДИНІ незалежні новини про події в Україні та світі

Во-первых, считает Жижек, массовое недовольство финалом «Игры престолов» вызвано тем явлением, которое назвал Стивен Кинг (отметим, что Lenta.UA процитировала это высказывание Кинга еще раньше Жижека) – сожалением, что сериал вообще закончился. И тут Жижек доказывает, что является популярным философом не напрасно, формулируя практически афоризм: «В нашу эпоху сериалов, которые, в принципе, могут продолжаться бесконечно, сама идея замыкания повествования кажется зрителям невыносимой».

Если перевести это на обыденный язык, то словенский философ хочет сказать вот что. Для десятков миллионов людей,  которые воспринимают телесериалы как вторую, параллельную их настоящей, жизнь (а некоторые даже как более реальную, чем настоящая), окончание сериала – это та же смерть. Оттого, кстати, добавим к сказанному Жижеком, вновь стали популярны длинные романы – в максимально фрагментированном сегодня мире информации человек инстинктивно ищет чего-то постоянного, а еще лучше – вечного.

Во-вторых, с точки зрения политических трендов (политика – второй «конёк» Жижека помимо массовой культуры), финал «Игры престолов» продиктован страхом западного общества перед революциями. Победа Дейнерис, которую философ называет «новым типом сильного лидера» и «прогрессивным бонапартистом», действующим от имени обездоленных, могла бы стать настоящей революцией. Но в итоге всё возвращается на круги своя и вместо «нового порядка» возвращается «старая добрая монархия

В-третьих, наконец, отмечает Жижек, сценарий «Игры престолов», который писали двое мужчин, в своем финале, когда Дейнерис, сжигающая на драконе город, превращается в Безумную Королеву, отражает патриархальную идеологию с ее страхом перед «политической женщиной». Тут Жижек вспоминает 19-й век, согласно политическим теориям которого женщина стремится к власти лишь для того, чтобы продвигать свои узкие семейные интересы или, что еще хуже, свой личный каприз, и неспособна к пониманию универсальных правил государственной политики.

Санса остается королевой, но Санса, по Жижеку, это тип политика, который сочетает женскую мягкость и понимание интересов остальных политических игроков с интриганством. То есть именно то, что было еще недавно доминирующим в современной западной политике. 

Итак, резюмирует словенский философ, в финале «Игры престолов» побеждает политический консерватизм. И новым королем оказывается Бран – «искалеченный, всезнающий, который ничего не хочет». Как пишет Жижек, нас подталкивают к идее, что лучшие правители – это те, кто не хочет власти. Он называет это «безвкусной мудростью», и в этом есть свой резон.               

Фото: Twitter