Открыт памятник одному из самых знаменитых в мире киевлян

Александр Вертинский жил и, тем более, гастролировал во многих городах и странах мира, но Киев, где он родился 21-го марта 1889-го года, всегда оставался для певца, по его собственным словам, «лучшим городом на планете» и «городом нежным». Недаром, по воспоминаниям его дочери Марианны Вертинской, в старости он мечтал вернуться в Киев из холодной, официальной и чужой Москвы, хотя и жил там в хорошей квартире в престижном доме в самом центре города. Но жена была против.

Желание Вертинского на склоне лет снова поселиться в Киеве вполне логично - именно здесь он сформировался как личность, в том числе и творческая. В его будущих песнях и образе печального Пьеро – не просто модная тогда «декадентщина», а отголоски воспоминаний детства. Мать Вертинского умерла, когда ему было три года. Собственно говоря, уже тогда и закончилось его детство, так как отец не столько занимался детьми, сколько горевал по жене. Однажды его нашли лежащим без сознания в снегу на ее могиле. В результате – простуда, чахотка, скоротечная смерть. Не потому ли в песнях Вертинского любовь почти всегда связана с какой-то человеческой драмой?

Підписуйтеcь на наш Telegram-канал Lenta.UA - ЄДИНІ незалежні новини про події в Україні та світі

Мальчик попал к тетке, которая отличалась крутым нравом. Но всё компенсировал Киев. Жили они на тогдашней Фундуклеевской (сейчас Богдана Хмельницкого) улице, мальчик учился в Первой, лучшей в городе, гимназии, в квартире жила еще одна тетка, разговаривавшая только на украинском языке. В 50-е годы, когда Вертинский снимался на киностудии имени Довженко, он поразил великую актрису Наталью Ужвий своим украинским – язык можно выучить, сказала она, но откуда эти подлинные интонации? По его словам, он чуть не расплакался от радости. Кстати, по воспоминаниям дочери, распевался Вертинский перед концертами, исполняя для себя самого «Реве та стогне Дніпр широкий».   

Тем не менее, жилось Саше у тетки тяжело. За плохие оценки она била до синяков, спал он в коридоре на сундуке, что, конечно, хорошей учебе не способствовало. Уже в гимназическом возрасте Вертинский пытался выступать на театральной сцене, пошел на платные пробы в театре Соловцова (ныне театр имени Ивана Франко), для чего украл у тетки рубль, был изгнан из театра, поскольку нещадно картавил, а потом со скандалом и теткой из дому.

Ночевал на парадных лестницах доходных домов, брался за любую работу – грузчика, мелкого торговца, почему-то бухгалтера – но тут ему посчастливилось встретить подругу своей матери Софью Зелинскую, квартира которой представляла собой настоящий, как тогда говорили, «салон». Тут он общался не только со своими сверстниками, мечтавшими о творческой карьере, но и состоявшимися поэтами и художниками, среди которых было немало знаменитостей. Знаковая деталь – в Киеве он купил свой первый фрак.

И жизнь юного Александра Вертинского круто развернулась – он стал писать театральные рецензии, его уже считали подающим надежды молодым литератором, и он, как всякий амбициозный юноша, рвался уехать из привычной обстановки и родного города, мечтая о чем-то новом. Наверняка он тогда даже не подозревал, что жизнь в реальности умножит его мечты на десять, дав возможность объездить весь мир. Вот только, несмотря на успех и славу, жил он нелегко – а поддерживали его, среди прочего, воспоминания о киевской юности.

Так что логично, что Киев вчера отметил 130-летие со дня рождения своего «блудного сына» открытием ему памятника на углу Андреевского спуска и улицы Боричев ток. Скульптор Борис Довгань выбрал самый знаменитый образ Вертинского, его Пьеро. Церемонию открытия вел Александр Брей, коллекционер, галерист и меценат, во многом благодаря настойчивости которого этот памятник и появился на свет.

Артистичность и камерность скульптуры не только передает главные черты характера самого Вертинского, но и отлично вписывается в целый ряд хорошо знакомых киевлянам аналогичных скульптур – героям культового фильма «За двумя зайцами» Проне Прокоповне и цирюльнику Голохвастову (карьера сыгравшего его гениального Олега Борисова тоже начиналась в Киеве), легендарному Николаю Яковченко в скверике у театра имени Франко, архитектору Городецкому за столиком любимого кафе, «слепцу» Паниковскому на Прорезной и другим.

В отличие от памятников во многих других городах мира, поставивших их своим знаменитым землякам, киевская, так сказать, «коллекция», представляет собой не какие-то монументальные скульптуры, а пусть и отлитых в металле, но практически живых людей. Они как будто до сих пор рядом с нами.