Карла Симон: Смотреть кино дома и в кинотеатре это два совсем разных ощущения

С Карлой Симон мы познакомились благодаря тому, что она была членом жюри Национальной конкурсной программы Одесского кинофестиваля этого года. Ей 33 года, а ее дебютный полнометражный художественный фильм «Лето 1993», снятый в 2017-м году, собрал целый урожай кинопризов – три премии «Гойя» (испанский аналог «Оскара»), приз за лучший дебют на Берлинском кинофестивале и в целом более 30 наград. (На «Оскара», кстати, он тоже был номинирован в категории «Лучший иностранный фильм» от Испании). 

О самом фильме, который рассказывает о маленькой девочке, отец и мать которой умерли от СПИДа, и поэтому она живет с дядей и его семьей в каталонской деревне, учитывая, что наши читатели его не видели, много спрашивать не стали. Зато поговорили о том, как сейчас снимают кино в Испании. Поговорили, конечно, по зуму, что уже начинает входить в привычку.

Підписуйтеcь на наш Telegram-канал Lenta.UA - ЄДИНІ незалежні новини про події в Україні та світі

У меня такое впечатление, что я в зуме уже живу…

(Смеется) У меня такое же.

Давайте начнем с того, кто ваши любимые кинорежиссеры?

Это всегда сложный вопрос. Но мне в целом очень нравятся работы итальянских неореалистов, Роберто Росселини и остальных.

Что касается неореалистов, то наши вкусы совпадают, значит, и дальше говорить будет легче. Теперь – о современности. Не так давно казалось, что Педро Альмадовар и его поколение – новые режиссеры. Прошло не так уж много времени прошло, а они уже фактически пенсионеры, и на смену им пришло ваше поколение. Какие они, новые испанские кинематографисты?

Я думаю, что в Испании сейчас происходит интересное явление - появляется много женщин-режиссеров. Это новая тенденция, потому что когда я училась в университете, я могла насчитать у нас в стране максимум пять женщин-режиссеров. Сейчас же нас много, мы знаем друг друга и делимся опытом. Особенно эта тенденция сильна в Барселоне.

Я бы описала наше поколение таким образом – у нас никогда не было большого количества денег на то, чтобы снимать кино, и это отличает нас от предыдущего поколения, потому что их, режиссеров тех лет, было меньше, но денег у них было больше. А мы с самого начала учимся снимать фильмы с маленькими бюджетами.

Тогда сразу логичный вопрос – как в Испании достают деньги на кино?

То, как я это делаю, характерно для артхаусного кино. Я обычно рассчитываю на деньги центрального или местного правительств. Происходит это путем конкурсов и тендеров, на которые надо подавать заявки. Если ты их выигрываешь, то получаешь финансирование. Также сейчас в Испании активную деятельность развернули платформы – Netflix, HBO, Amazonа. Они снимают преимущественно сериалы, но также и фильмы. Если обратиться туда с проектом, который им понравится, они дадут деньги, использовать которые можно будет фактически уже на следующий день. Но лично я этот способ еще не пробовала.

Работа с платформами также автоматически обозначает дистрибуцию?

Да, конечно. Иногда премьеры таких фильмов происходят на фестивалях, но обычно у них на платформе. Но я считаю, что если вы хотите снимать артхаусные фильмы, то лучше идти традиционным путем поиска финансирования. Потому что это позволяет сохранить креативную свободу, делать то, что ты хочешь делать, и знать, что твой фильм будет показан в кинотеатрах.

Сколько процентов от бюджета фильма могут дать центральная и местная власть?

Обычно 50%. Остальные 50% должны быть из другого источника – телеканала, дистрибьютора или агента по продажам. Это также зависит и от фильма. Если это первый фильм, то доля государства в его бюджете может быть выше. То же самое – в случае, если фильм снимает женщина. Но обычно – до 50%.

Нет ли в этом дискриминации мужчин?

(Смеется). Нет. К тому же это пока еще не применяется на практике. Это идея нашего киноинститута, которая возникла для того, чтобы довести соотношение мужчин и женщин, которые снимают фильмы, до «50 на 50», так как сейчас намного больше режиссеров-мужчин. Планируется предоставлять такую поддержку в течение 3-4 лет, пока это соотношение не выровняется.

Предыдущий вопрос у меня был, скорее, шутливым. А вот сейчас будет вопрос серьезный и длинный.

Давайте.

Режиссеры-мужчины в Испании нередко снимают в последние годы ленты с политическим уклоном. Не так давно я смотрел фильм, который получил несколько лет назад премию «Гойя». У нас он называется «Маленький остров», и рассказывает о том, как два полицейских приезжают в провинцию расследовать убийство. Один из них служил в полиции еще по времена франкизма…

Да, я видела этот фильм.

Я к чему веду – а у вас фильм о детстве. Мужчина такой, наверное, не стал бы снимать.

Я так не думаю. Мужчины могут снимать лирические фильмы, а женщины триллеры. Но если говорить конкретно о моем фильме, то он рассказывает о моем детстве и Испании того времени. Тут важен именно тот контекст, что в Испании тогда было много людей, которые умерли от СПИДа.

Насколько этот фильм автобиографичен?

История девочки-героини это история моего детства. Но, конечно, это не документальное воспроизведение сцен прошлого. Просто то, что происходит в фильме, базируется на эмоциях, которые у меня были в детстве. И сама история реальна.

Получается, что вы хотели ее рассказать много лет?

Не то, чтобы я думала об этом всё время, но когда я училась в Лондонской киношколе, то сделала там короткометражку о детях, которые нашли свою бабушку мертвой. Когда я ее сняла, я поняла, что хотела бы продолжить говорить на тему детей и смерти, И тогда у меня появилась идея снять такой фильм как «Лето 1993». Это было приблизительно за 4-5 лет до начала съемок.

А почему вы учились в Лондоне?

Потому что у меня не было достаточно денег для того, чтобы начать учиться именно кинорежиссуре сразу после того, как я закончила школу, и я сначала изучала аудиовизуальные коммуникации. Это такая общая специальность, где уделяется немного внимания кинорежиссуре, но немного. Когда я получилась это образование, то захотела продолжать учиться кинорежиссуре дальше. Мне нужна была стипендия, чтобы поехать учиться в Лондон, смогла ее получить, поехала - и это была очень хорошая школа.

Почему вы не остались в Лондоне, как делает масса молодых приезжих с континента?

Потому что я хотела рассказывать свои истории в Испании и потому что это истории, о людях и событиях, которые я знаю. К тому же снимать в Лондоне, если ты не оттуда родом, сложно. Думаю, что уже сейчас я бы уже могла снять что-то там. Но о первом своем фильме я думала, что будет намного легче снимать его в Испании и рассказывать о чем-то, что я хорошо знаю.

Было ли для вас неожиданностью, что вы получили три премии «Гойя»?

Я была удивлена. Мы знали, что фильм получился, так как его хорошо принимали на разных кинофестивалях, но премии за режиссерский дебют и работу актеров все равно стали приятным сюрпризом. Дело еще и в том, что снимать детей сложно.

Вы получили приз еще и Берлинском кинофестивале. Понравилось ли вам там?

Очень понравилось.

Я спросил вас о Берлинале потому, что если взглянуть на Каннский кинофестиваль, складывается впечатление, что там как бы стоят в очереди за своей Пальмовой ветвью режиссеры-пенсионеры в ожидании, когда дойдет их очередь. А у вас такого впечатления нет?

Берлинский фестиваль, он прежде всего для публики, там очень много людей ходят на просмотры. А в Каннах фестиваль больше для киноиндустрии, там всё более гламурно и серьезно.

Тогда я спрошу резче – вам не кажется, что старшему поколению пора отойти в сторону и освободиться режиссерские кресла на съемочной площадке для поколения помоложе - вашего?

Нет, я так не думаю. Мне кажется, что хорошо, когда все поколения режиссеров могут снимать кино. К тому же и в Каннах есть конкурс для тех, кто снял свой первый или второй фильм. Основной конкурс там для тех, кто уже реализовался в кино. Но и я не хочу, когда стану старше, перестать снимать кино только из-за своего возраста и из-за того, что я должна уступить дорогу новому поколению режиссеров. Единственное ограничение, которое должно существовать – если фильмы режиссеров старшего поколения недостаточно хороши для того, чтобы ехать в Канны, они не должны ехать в Канны. Что касается всего остального, я думаю, что каждый имеет право снимать кино.

И вообще, если фильм хороший, неважно, кто его снял.

Я разговаривал с французским режиссером старшего поколения, который говорит, что молодежь уже отвыкла от больших экранов. Кино смотрят не только в кинотеатрах, но и дома на экранах компьютеров, и привыкают к маленькому экрану. Для него это свидетельство деградации вкуса у зрителя. Вы же относитесь к поколению, которое привыкло к экранам компьютеров с самого детства…

Я согласна с вашим собеседником и думаю, что нам надо бороться за то, чтобы люди продолжали ходить в кинотеатры. Потому что когда смотришь кино на маленьком экране это совсем другое впечатление. И тут дело не только в большом экране, но в том, что надо выйти из дома, доехать до кинотеатра, выключить там мобильный телефон, ни с кем не разговаривать, и заниматься только тем, что смотришь кино. А потом после просмотра, на который пошел вместе с друзьями, пойти с ними «на пиво», чтобы обсудить  увиденный фильм.

Если «с друзьями», то, значит, по-вашему, кинопросмотр – коллективное занятие?

Абсолютно. Я думаю, что смотреть кино дома и смотреть его в кинотеатре это два совсем разных ощущения, Когда я снимаю свои фильмы, то думаю о том, как люди будут смотреть его в кинотеатре вместе – а это совсем другая энергетика.

Я вас всё время провоцирую на другие ответы, а вы не поддаетесь, и это меня радует, потому что это значит, что традиции «старого доброго кино» продолжаются уже в вашем лице..

Я считаю, что мы, люди, которые снимают кино, и, в целом, защищают культуру, должны воплощать эти традиции в жизни, потому что мир сам по себе не двигается в этом направлении. Надо, например, обучать молодежь культуре хождения в кинотеатры. Я преподаю молодым ребятам, когда мы вместе с ним идем вместе в кино, они получают совсем другой опыт, чем, например, при просмотре на компьютере.

У вас уже запланирован второй фильм?

Да, и у меня были планы снимать его этим летом, но ситуация с ковидом-19 заставила отложить съемки. Мне от этого очень грустно - но мы снимем его следующим летом, если ситуация в Испании это позволит.

Уже можно сказать, о чем он будет?

Это кино о большой фермерской семье, которая выращивает персики, как и их предки, которые делали это на своей земле на протяжении многих поколений, но это их последний урожай. Фильм о том, как они его собирают, и как переживают то, что он последний.

Это будет социальное кино или, скажем так, поэтическое, о красоте труда на земле?

И то и другое. У нас еще есть такие фермерские семьи, которые выращивают фрукты. Но уже приходят большие сельскохозяйственные компании, которые покупают у них землю, и этот фермерский способ вести хозяйство, которому уже многие столетия, понемногу исчезает. Я думаю, что эта тенденция существует во всей Европе, и хочу об этом рассказать.

Трудно ли было найти деньги на этот фильм?

Нет, всё прошло очень гладко благодаря успеху «Лета 1993». Проблемой стал только ковид 19.

Прощаюсь с вами с уверенностью, что за будущее кинематографа можно быть спокойным.

(Смеется). До свидания.

Сергей Семенов, Lenta.UA

Фото: Twitter